Такой реакции Радремон точно не ожидал. Сильно же его проняло!

Закончив с речью, дварф, смущенный собственным поведением, поднялся на ноги, неловко смахнул с лица непрошеную влагу и, прикинув что-то в уме, вперился взглядом в Налланномома.

— Каракатица, одолжи денег. Срочно. — выдал он тоном, не терпящим возражений.

— Сколько? — переспросил иллит, впечатленный еще сильнее маркиза.

— Все! — гаркнул Банарв.

— Все не могу. Я хотел еще…

— Давай сколько можешь! — оборвал его бородач, нетерпеливо выставив вперед открытую ладонь. — Ну же, быстрее. Мне надо много успеть до отъезда.

И, получив деньги, он убежал, даже не вспомнив о молоте, которым любовался всего за несколько минут до этого.

Солнце еще не начало клониться к закату, когда спата снова собралась вместе за южными воротами Элмора. Пробежавшись по базару, торговцам и лавкам, они приобрели все, что могло понадобиться в дороге. А также купили множество общедоступных ингредиентов для повышения ранга, некоторые из которых никто никогда бы даже не заподозрил в подобных свойствах.

Банарв же и вовсе, пыхтя и обливаясь п о том, притащил небольшую тележку с походной наковальней и другими полезными штуками для нелегкого кузнечного ремесла. Обретя, благодаря Радремону, редкий дар изготовления артефактов древнего типа, он не желал терять и дня, который можно было бы потратить на совершенствование мастерства.

Кроме того маркизу было любопытно, в каком виде дварф получил знания. Вряд ли так же как он сам — зависшим перед внутренним взором текстом с описаниями и свойствами. Скорей всего, судя по реакции коротышки в кузне, это походило на некое озарение или просветление, которые иногда посещают поэтов и ученых, часами бившихся над изобретением новой рифмы или осознанием закона природы.

Впрочем, времени выяснить точнее будет предостаточно. Путь до Гатонды ожидался неблизкий. И его предстояло провести за множеством часов особых тренировок и медитаций. Если верить информации в украденной у Свиты книге, то для повышения ранга нужно особым образом совершенствовать тело и разум, чему как раз помогают специальные материалы и, конечно же, ремы.

Может, купленного в городе и добытого в здании рода всем пятерым и не хватит, но они точно вплотную приблизятся к заветной черте, которую потом останется всего лишь перешагнуть. Что сразу же вознесет их на совершенно новую высоту, недоступную восьмидесяти процентам населения Ахалдаса.

Оснюд И’Шак оказался человеком ростом немного выше среднего с пышной шевелюрой медового цвета волос, едва заметно тронутых сединой. Будто слега припорошенный первым снегом стог сена. Его загорелое обветренное лицо с густыми усами, закрывающими не только верхнюю губу, но и нижнюю, придавали вид скорее перележавшего на солнце моржа, нежели осла. Однако цепкий взгляд слегка прищуренных глаз отбивал у большинства всякое желание шутить на тему животного мира.

Ну и висевшая на поясе шипованная булава, конечно. Причем, судя по потертостям, — в значительно большей степени.

— Дито предупреждал о вас. — произнес Оснюд таким тоном, словно до последнего надеялся, что никто не придет. — Занимайте места и выдвигаемся. Отстанете — ждать не буду. И еще. — добавил он, уже повернувшись, чтобы уйти. — Будь вы хоть герои, хоть сами боги, но на все время перехода караваном командую я. И вы пятеро подчиняетесь мне лучше, чем королю, князю, конунгу или кто там у иллитов и дроу! Это понятно?

Налланномом хотел уже кивнуть, как вперед вышел Радремон и, роняя слова, будто ледяные глыбы, проговорил:

— Это моя спата. И подчиняется она только мне.

Далее последовал поединок взглядов, уступать в котором ни один не планировал. Маркиз не знал, что именно видели собеседники в его глазах, но понимал, что с какого-то момента им становилось сложно поддерживать зрительный контакт.

Так же случилось и с Оснюдом.

Вот только сдаваться тот не планировал и на одной силе воли продолжал дуэль. Хотя победитель в ней давно уже определился. Это определенно вызывало уважение.

— Но мы примем участие в защите каравана, если ему будет что-либо угрожать. — подсластил пилюлю фор Корстед, заодно давая И’Шаку возможность отступить с честью.

Чем-то этот мужчина все-таки к себе располагал. К тому же Радремон понимал, что его грубость и попытка задавить авторитетом обусловлена, скорей всего, заботой о своем деле. Если каждый в веренице фургонов начнет делать, что вздумается, то долго такое предприятие не протянет. А значит им требовался лидер со стальным кулаком и несгибаемой волей.

И пусть.

Главное чтобы Ишак звенел бубенцами подальше от спаты маркиза. Иначе в следующий раз придется окончательно выяснить чьи шары больше. И результат Оснюду точно не понравится.

Глава 38

График движения каравана, как и предполагал Радремон, изменился из-за аномальной жары. Вместо обычного дневного перехода с последующей ночевкой, время бодрствования разбили на две части, чтобы не плестись ни в темноте, ни под палящим солнцем.

В итоге люди вынуждены были просыпаться еще до рассвета, чтобы успеть сделать все утренние дела и с первыми лучами сразу отправиться в путь. Днем же, когда воздух над пыльной утоптанной дорогой начинал дрожать, словно возле печи, лошадей вновь распрягали и прятали в тени ближайших деревьев. Желающие могли вздремнуть. Ну и затем снова — вперед и с песней, до самой темноты.

Члены спаты договорились с несколькими торговцами, чтобы хранить вещи в их фургонах и идти налегке. Там же, при желании можно было переночевать. Потому что подавляющее большинство предпочитало спать под открытым небом на прогретой за день земле, а не в духоте заваленных товарами повозок.

Дождь же они и вовсе готовились встретить с превеликой радостью, но тот не торопился почтить земли королевства Битос своим присутствием.

Спутники фор Корстеда, без всяких сомнений тоже отдыхали бы на свежем воздухе, но на самом деле им требовалось место уединения для ритуалов поднятия ранга. В первую же ночь они, сгорая от нетерпения, распредели имеющиеся ресурсы и приступили к подготовке, смешивая воск с ремной пылью, плетя вязанки из трав и выискивая малейшие изъяны в кристаллах минералов. Все необходимые действия сумбурно, но подробно, описывались в книге.

И уже во время следующей дневной остановки отряд был готов начать.

Не отставал и Радремон. Освободив достаточно места на полу фургона, он начертил мелом круг, особым образом расставил камни и емкости с замоченными растениями, обложился заготовленными пучками, зажег свечи… В общем сделал все, как указывалось в инструкции. Затем маркиз сел в центр круга, закрыл глаза и принялся глубоко дышать, стараясь не обращать внимания на катящийся по спине пот.

Сперва ничего не происходило. Тихо чадили самодельные свечи, пощелкивала сгоравшая в них ремная пыль (самый ограниченный и самый дорогостоящий ресурс, часть из которого удалось захватить при ограблении, а остальное добыть, измельчив трофейные ремы), вяло жужжала сонная муха, фыркала расположившаяся снаружи лошадь.

Фор Корстед чувствовал себя идиотом.

Однако постепенно воздух заполнялся запахом трав и странным ароматом, похожим на смесь корицы и чего-то еще, что можно почувствовать находясь рядом с диким зверем. Сильным, злым, готовым в любой момент броситься и растерзать беззащитную жертву.

Голова Радремона начала тяжелеть. Его подбородок клонился к груди, а мысли заполнили смутные образы прожитых лет. Своих… Чужих… Непонятно.

Он будто плыл по широкой спокойной реке энергии мира, лежа на дне едва раскачивающейся лодки. Мерный плеск волн убаюкивал, даря ощущение уюта и спокойствия. Нет ни боли, ни печали, ни страха, ни мыслей. Лишь он один в центре вселенной, которой сам же и являлся.

Постепенно лодка начала погружаться, позволяя редким волнам захлестнуть через борт и тонкими ручьями стечь на дно. Однако стоило первым каплям коснуться кожи фор Корстеда, как перед его глазами поплыли знакомые строки сообщений.