Народ бросился врассыпную.

И у них почти получилось, вот только копейщик, споткнувшись об откушенную голову орка, упал ниц. Сверху же на него приземлилось израненное и обожженное тело твари, погребя под собой мужчину. И следом из ее пасти выстрелил последний уцелевший язык.

Розовой стрелой он устремился вперед, метясь в… Налланномома. Который так и не решился присоединиться к схватке. И теперь ему предстояло умереть, не внеся даже вклада в победу, а рядом не было никого, кто мог бы его спасти.

Покрытому костяными наростами языку оставалось всего несколько сантиметров до беззащитного тела иллита, как смертоносный отросток замер, пригвозженный к полу Каменным шипом. И если предыдущее применение магии могло еще пройти незамеченным, то теперь ни у кого не оставалось сомнений — заклинание использовал Радремон.

[Паучий Мохопес повержен.]

[Получено 30 опыта.]

[Получено 45 трофейных монет.]

Всего тридцать? За такую-то тварь⁈

Ах да, распределение… Всего получается сто пятьдесят. На повышение, конечно, хватило бы, но все равно как-то маловато. Это из-за возросшего уровня маркиза или по каким-то другим причинам? Может они с Банарвом нанесли слишком мало урона?

Фор Корстед не знал и…

— Во имя обескровленного спасителя, ты что — маг⁈ — прервав его размышления, воскликнул владелец шестопера. Левой рукой он зажимал полученную в бою рану на боку, но вот выражение лица явно говорило о том, что в этот момент его мысли занимало совсем другое. — Но как же… Я же… Меч… Я видел… Ты…

Примерно с такими же лицами смотрели на него и остальные, включая непосредственно Банарва и Нала. Им уже доводилось наблюдать волшбу в исполнении Радремона, но то были совсем другие чары.

Магия среди нулевиков вообще диковинка. Чудо, если кому-то повезло выучить одно заклинание. Два — редкость уровня мешка денег, упавшего в руки нищенки. А вот три…

Маркиз уже открыл было рот, чтобы ответить, как его перебила Ксинс:

— Смотрите! — крикнула она, наощупь вынимая стрелу из колчана. — Оно еще живо!

Глава 8

Последние десять выживших претендентов разом повернулись к поверженному монстру. И тот действительно подавал признаки жизни.

Конвульсивно подергиваясь, словно его било током, чудовище медленно но верно подбирало под себя изрезанные лапы. Его не смущало ни отсутствие половины глаз, ни свисающие лохмотьями кожа и мясо, ни жуткая дыра в боку, из которой вывалилась часть внутренностей и торчала нога проглоченного орка.

Тварь постепенно поднималась.

— Мать моя отец!

— Что же творится-то?

— Да как его вообще грохнуть⁈

Сжимая оружие, участники готовились ко второму раунду.

Все.

Кроме Радремона.

Сперва маркиз опешил точно так же, как остальные. И даже больше, ведь он, в отличие от прочих, видел сообщение системы о смерти чудища. Оно никак не могло оставаться живым. Совсем!

Но оно им и не было.

Зомби-Паучий Мохопес. Прислужник Радремона фор Корстеда

Дело в том, что за несколько секунд до смерти твари, фор Корстед повесил на нее метку Прикосновения смерти — самых первых чар, выученных им под светом двух лун этого мира. С небольшим шансом они имели возможность возродить цель подконтрольной заклинателю нежитью. Один раз подобное уже случалось. Но потом…

Потом Радремон отмечал Прикосновением каждого, кто собирался погибнуть в радиусе десяти метров. Будь то крыса, человек, гоблин или монстр — не важно. Маркиз настолько привык делать это, что даже перестал надеяться на положительный результат. Просто колдовал, не думая, и лишь следил, чтобы мана не проседала ниже заранее выбранного уровня.

И вот, спустя десятки неудачных попыток, заклинание вновь сработало.

— Стоять! — рявкнул фор Корстед, когда претенденты готовились уже вновь искупать свое оружие в крови чудовища.

И столько власти было в его голосе, что даже Сэллинталас замер, так и не отправив в полет практически сформированный сгусток пламени.

Зомби-Мохопес кое-как поднялся на ноги. Выглядел при этом он так, словно его долго и вдумчиво жевал крокодил размером с особняк, а потом, не доев, выплюнул. Или пытались перемолоть жернова великанской мельницы. В общем внешность, как и положено любому уважающему себя ожившему мертвецу.

И если в первый раз зомби-гоблин вызвал у Радремона волну смятения и ощущения неправильности происходящего, то теперь он лишь улыбнулся и по-хозяйски подошел к воскрешенной твари.

В гробовой тишине подземелья, нарушаемой лишь скрипом зубов Бешеной (ее сильно приложило о камни, и теперь она с трудом стояла, защищая подругу), маркиз вытащил копье из брюха прислужника, счистил им же останки раздавленного копейщика, и мысленно приказал чудовищу идти в главный тоннель.

То повиновалось.

— Как такое вообще возможно?

— Что происходит?

— Я сплю?

— Еще одни запасные штаны никто не припас? — стоило монстру исчезнуть во тьме прохода, как вопросы посыпались, словно из рога изобилия.

И пусть большая часть из них была обращена к фор Корстеду, отвечать и что-либо объяснять случайным попутчикам он не планировал. А потому, махнув рукой Налу с Банарвом, Радремон подобрал с земли факел и ушел следом за зомби.

— Рад, прости, я… — иллит довольно быстро догнал маркиза и теперь тихо бубнил, идя у того за спиной. — Я никак не помог… в бою… Я хотел, честно, но… Понимаешь… — его голос окончательно скатился в едва различимый шепот. — Зря, наверное, все-таки ты взял меня в спату.

— Хватит мямлить! — резко оборвал его фор Корстед. — Раз взял, значит посчитал, что так нужно. Это мое решение. И менять его я не планирую.

— Но…

— Никаких «но»! — Радремон круто развернулся и уставился в желтые глаза Нала. — Делай то, что можешь. Станешь сильнее — будешь делать больше. И чтобы впредь я этого нытья не слышал. Ясно?

Горизонтальные зрачки Налланномома полыхнули радостью. Что бы не произошло в его жизни до этого, но самооценка у Осьминожки явно валялась где-то на уровне щиколоток. Если не ниже. Над этим стоит поработать.

Причем маркиз отнюдь не играл в благородство. Пусть он и не видел всех значений параметров Нала, но показатель маны говорил о немалом потенциале иллита, как мага. К тому же тот предан, словно выращенный собственноручно щенок. А это всегда дорого стоит. Особенно в таком ублюдочном мире, как Миткалас.

— Я не подведу! — иллит признательно кивнул и взмахнул палицей, чуть не огрев по голове Банарва.

— Аккуратней, каракатица. — огрызнулся тот. — Я не такой добрый, как Его Сиятельство. Давно бы уже тебе щупальца отрезал. Слышал из них отличная закусь выходит.

Налланномом отшатнулся с маской отвращения на лице.

— Кстати, парень. — обратился к фор Корстеду дварф. — Давно новой магией обзавелся? И что, люби меня четырежды мертвый бог, за фокусы с той монстрякой? Опять родовое умение, скажешь?

— А чем ты так ловко атаки отбиваешь? — вопросом на вопрос ответил Радремон. — Даже падение лепестка Раффлезии выдержал. Оно было явно сильнее удара перворангового воина.

— Не твое дело. — пробубнил бородач, насупившись. — С тебя эль, кстати. Минтрийский. — уточнил он с нажимом.

Маркиз лишь кивнул.

Несмотря на грубость и угрюмость, Банарв тоже делом доказал свою пользу. И пусть доверять ему полностью фор Корстед пока что не мог, но и списывать со счетов уже не хотел. Такая вот у них получилась спата. Не лучшая, но и не худшая. Есть куда расти.

Еще не дойдя до перекрестка, Радремон услышал позади приближающиеся голоса. Остальные тоже решили не сидеть на месте и двинулись следом. И по дороге они «пытали» главного эксперта по подземельям относительно произошедшего с чудовищем.

— Да не знаю я, не-зна-ю! — отбивался как мог Ритер. — Про данжи что только не плетут. Может это был голем, или зомби, или вообще морок. А один пьяный свинтер из столицы трепался будто дух убитого в данже воина может вселиться в тело монстра и помогать бывшим соратникам.